Кресло забвения - Страница 2

Дженсен заметил Уэйну: - Силенок у тебя - кот наплакал, но сразу видно ты старик башковитый и котелок у тебя варит. Он внимательно оглядел ученого и увидел, что утомленные глаза старика светились внутренним огнем и одержимостью. Этот седовласый фраер - крепкий орешек, решил Дженсен. В нем чувствуется душевная твердость, которую нельзя не уважать. Старик поймет, конечно, что сопротивление бессмысленно, он не сделает попытки применить силу. Но он будет думать, думать, думать... Нужно быть начеку, а то, чего доброго, тебя могут и перехитрить. - Для вашего и моего блага, - предупредил он Уэйна, - вам следует кое-что знать: во-первых, я вчера смылся из камеры смертников. И возвращаться туда не намерен. - Он ткнул Уэйна в плечо. - Никогда! - Я так и подумал, что вы преступник, - сказал Уэйн. Он перевел взгляд с веревок, опутывавших его тело, на блестящую поверхность аппарата, а затем на стоявшего перед ним человека с жесткими чертами лица. - Ваша фотография была помещена в утренних газетах рядом с фото ваших сообщников. - Ага, это были я, Хаммел, Жюль и Краст. Мы скрылись в разных направлениях. Я не буду скучать о них, даже если никогда их больше не увижу. - В газетах было написано, что вас зовут Генри Мейнелл Дженсен, что вы опасный преступник, убивший двух человек. - Сейчас уже трех - я пришил и того толстяка. - А, Бленкинсопа - вы убили его? - Да, заткнул ему глотку навечно. Это было совсем нетрудно. Уэйн молча обдумывал что-то. Наконец он сказал: - Вы понесете за это наказание. - Ха, - вскричал Дженсен, наклоняясь вперед, - послушайте, вы, доктор или профессор, как вас там, я все слышал о вашем гениальном изобретении. Толстяк был не дурак, он готов был поверить, что оно и в самом деле работает так, как вы говорите. Я-то с самого начала знал, что вы не врете. Это просто блеск! Вы же можете стать моей крестной матерью. - Каким образом? - Поможете приобрести новое облачение для моей души. - Прежде я увижу вас у черта в преисподней. - Ну, ну, папаша, не стоит кипятиться. Положение у тебя не блестящее, так что не советую лезть в бутылку по пустякам! - Он проверил веревки, которыми ноги его жертвы были привязаны к стулу. - Легавым нужно мое тело, только тело - и ничего больше. Им хотелось бы увидеть, как оно будет болтаться на перекладине. Ну что ж, они его и получат - лицо, отпечатки пальцев и прочие предметы. Вы - единственный человек на свете, у которого хватит мозгов осчастливить всех - дать им то, о чем они мечтают, и помочь мне заполучить то, в чем нуждаюсь я. Мне ведь ничего не нужно, кроме приличного, не сильно поношенного тела, к которому полиция не проявляет никакого интереса. Как приятно делать людей счастливыми! - Оставайтесь в том теле, которое при вас, - сказал Уэйн. - Я стар и не боюсь умереть. Можете добавить еще одно преступление к тому грузу, который лежит на вашей совести, если только она у вас осталась, но вы все равно ничего не добьетесь. - Послушай, папаша, - процедил Дженсен; глаза у него стали ледяными. Можешь упрямиться, сколько душе угодно, меня этим не разжалобишь. В те времена, когда я был идиотом и верил в честный труд, я закончил курсы электриков. Если я рано или поздно не разберусь в твоей машине, тогда меня действительно следует повесить. - Что вы этим хотите сказать? - А то, что я украду какого-нибудь ребенка у любящих родителей и попробую на нем: сработает прибор - отлично! Нет - ну что ж, мало ли подопытных кроликов играет в песочек по дворам. Мне могут понадобиться двое, трое, десять ребятишек, но рано или поздно я добьюсь своего. Так что выбирай твоя жизнь или их? - Вы не посмеете экспериментировать на детях. - Не посмею? Папаша, милый, я все посмею. Мне ведь терять нечего. Они не смогут повесить меня десять раз, как им, наверное, хотелось бы. Им не удастся сделать этого ни разу - уж я об этом позабочусь. Но и в бегах прожить всю жизнь я не собираюсь. У меня найдется занятие поинтересней, чем прятаться от легавых. Можешь мне поверить я на все пойду, чтобы избавиться от шпиков раз и навсегда. Вперив взгляд в стоящего перед ним человека, Уэйн обдумывал услышанное. Он еще ни разу не пробовал свою машину на человеке, но знал, что она будет работать так, как он предсказал. Он был уверен в том, что определенные условия должны дать заранее предсказанный эффект. Однако при мысли, что ему придется испытать ее, подчинившись воле этого самонадеянного негодяя, мурашки буквально поползли у него по телу. Нужно вступить с ним в спор и попытаться выиграть время - прямой отказ явно не принесет никакой пользы и может стоить жизни десятку невинных людей. - Я помогу вам в пределах моих возможностей и насколько позволяет мне моя совесть, - произнес он наконец. - Вот теперь ты дело говоришь, - одобрил его Дженсен. Он выпрямился и с высоты своего роста взирал на связанного человека. - Веди со мной честную игру, и я буду играть честно. Мы оба от этого не останемся в накладе. Но ради бога, не пытайся перехитрить меня. - Он бросил на Уэйна холодный взгляд злодея из дешевой мелодрамы. - Твой автомобиль в гараже. Я его приметил, когда осматривал эту халупу. Мы прихватим машину с собой и отвезем в один укромный уголок. Когда она сделает свое дело и я стану не тем, кем был раньше, я разобью ее, а тебя отпущу. - Так как его слушатель не промолвил ни слова, Дженсен продолжал: - Мне необходим костюм поприличней, эту хламиду я прихватил на какой-то ферме. - Он мерзко хихикнул. - Но чего это я беспокоюсь: я ведь получу не только каркас, но и то, что его прикрывает! Уэйн по-прежнему не издал ни звука. Сидя на стуле со связанными и прикрученными к коленям кистями рук и спутанными веревкой ногами, он неотступно наблюдал за Дженсеном. Седые волосы старика серебрились в холодном свете ламп. Между тем Дженсен приблизился к креслу, на спинке которого был укреплен сверкавший полировкой аппарат. - Напоминает мне кресло, на которое сажают смертников. Янки называют его креслом забвения. Смешно, правда? Что касается меня, то, чтобы не сесть туда самому, я посажу на него сильных мира сего. Эта шутка показалась ему столь остроумной, что он со смаком повторил ее еще и еще. Затем повернулся к Уэйну. - Где ты хранишь свои записи? - В верхнем ящике, - Уэйн кивком головы указал на высокое стальное бюро. Дженсен подошел к нему и извлек хранившиеся там бумаги. Он тщательно просмотрел все черновики и объяснения: его краткие замечания подсказали Уэйну, что он недооценил техническую подготовку преступника и его удивительную способность мгновенно схватывать сущность научной теории. Наконец Дженсен засунул бумаги в карман. - Ну что ж, пошли.